Среди разнообразных кризисов, вызванных пандемией COVID-19, нас интересует кризис доверия к различным институтам национального и международного уровня.
Этот кризис был вызван беспрецедентной волной дезинформации и операций влияния со стороны Китай. Он вскрыл уязвимости национальных и международных систем безопасности и сотрудничества. Именно этот кризис имеет прямое отношение к гибридным угрозам, с которыми работает iSANS.
Дисклеймер. В этом тексте мы не выдвигаем собственных теорий происхождения вируса COVID-19 и попадания его в окружающую среду, это должно выяснить международное расследование. Наша задача — показать те кризисы и уязвимости, которые продемонстрировала пандемия в нашей области экспертизы.
Национальный уровень
В первую очередь, COVID-19, как лакмусовый тест, высветил особенности отношений между государством и обществом в каждом отдельном государстве. Эти особенности были сформированы предыдущим опытом различных ситуаций, в том числе, кризисных. В общем, чем выше было доверие и уровень легитимности власти в сознании людей, тем более дисциплинированно было выполнение рекомендаций по средствам индивидуальной защиты — ношене масок, социальное дистанцирование и тд. Взаимодействие государства и общество также зависело от полноты и ясности информирования, управления кризисной информацией и ясности, последовательности принимаемых мер, где очевидными были приоритеты безопасности людей.
Именно четкое и здравое управление кризисом помогло компенсировать уязвимости международной системы и ситуацию неопределенности для населения, вызванную кампанией дезинформации, развернутой Китаем и его различными прокси.
В качестве таких «образцовых» стран можно привести Чехию и Словакию, страны Балтии, где сейчас наилучшие показатели для выхода из режима изоляции.
В странах, где уровень доверия к государству низкий, а также существует предыдущий негативный опыт взаимодействия с государством, например, в Беларуси и России, ситуация отличается радикально в худшую сторону и по количеству заражений, и по поведению населения. При этом, когда нет объективной информации и четких инструкций по поведению, отсутствует достаточный уровень образования основной массы населения, люди не могут самостоятельно и эффективно принимать меры индивидуальной защиты.
В России ряд кризисов — от Чернобыля до разнообразных военных и технических катастроф, происходящих регулярно — приучил людей не верить официальным цифрам. Более того, все кризисы продемонстрировали, что государство относится к людям не как к гражданам, а как к объектам для управления, подчинения и извлечения прибыли. Кроме того, ряд драконовских мер без справедливой социальной поддержки во время COVID-19 еще усугубили ситуацию и по всем исследованиям уровень доверия к режиму сейчас один из самых низких. При этом волна дезинформации и манипуляций в российских медиа, которая пошла примерно с января, также не добавляет рациональности поведения россиян. Так, согласно нашим мониторингам, COVID-19 то оказывался биологическим оружием США, то «простудой» не страшнее гриппа, а основным источником дезинформации и COVID-19-паники были назначены Запад и остатки оппозиции (смотрите здесь и здесь).
Все это усугубляется черезвычайно низким уровнем культуры и знаний в отношении здоровья и соблюдения социальных мер защиты. Уже сейчас можно сказать, что Россия будет выходить из пандемии с большим числом человеческих жертв и жестким кризисом доверия (его остатков) ко всем государственным институтам. Мы можем только предполагать, чем будет компенсировать этот внутренний кризис Россия. В качестве вариантов — усиление внутренней и внешней пропаганды, внутренних репрессий, выход операций влияния на новый уровень, которые должны будут обеспечить место России и ее влияние в пост-COVID-19 мире.
В Беларуси, также имеющей историю Чернобыля и недоверия к власти, ситуация усугубилась фактическим отрицанием опасности и масштабов пандемии. Государственные каналы дают противоречивую информацию: наряду с инструкциями выдают манипуляцию с цифрами и фактами, преуменьшая опасность. Например, вот формулировка, которая используется для обозначения числа умерших — умерли столько-то пациентов «с рядом хронических заболеваний с выявленной коронавирусной инфекцией». Вирус пришел в Беларусь во время сложной экономической ситуации, в год выборов президента и в ситуации продолжающихся атак на беларусский суверенитет со стороны России. Все уязвимости и ошибки системы Беларуси уже используются кремлевскими технологами в продолжающейся операции влияния для усиления всех кризисов. Для выхода из этой ситуации Беларуси потребуются умные усилия по восстановлению доверия и сотрудничество государства с обществом.
В странах с большими экономиками, которые достаточно сильно завязаны на международные связи, в том числе, с Китаем, успех и уменьшение или рост кризиса доверия к государству и его действиям зависел и зависит от устойчивости и эффективности системы здравоохранения. По нашим представлениям, пока этот стресс-тест выдержала только Германия, за счет эффективности управления кризисом, разумности и достаточности вводимых мер, сильной системы здравоохранения и высокого доверия граждан, которые достаточно дисциплинированно выполняли предписания государства. Мы не утверждаем, что в Германии во всех землях дела обстояли одинаково хорошо, однако общий выход из пандемии для Германии будет с наименьшим возможным репутационным ущербом для государства.
Попытки правящих лиц и групп в различных странах использовать кризис COVID-19 для достижения собственных политических интересов также не добавляют позитива в отношениях государства и общества.
В целом, всем национальным государствам придется или укреплять, или восстанавливать доверие общества к собственно действиям государства в кризисных ситуациях, корректировать или менять способ взаимодействия с гражданами, очень серьезно работать с ситуацией минимального просвещения граждан по действиям в ситуациях пандемий и иных кризисов, а также по защите собственных информационных систем, институтов и медиа от дезинформации и манипуляций.
Большая дезинформация и «новое средневековье»
Сила и масштаб кризиса в каждом отдельно взятом государстве определялась компетентностью и скоростью принимаемых решений, а также собственной реакцией граждан на кризис. В этой ситуации недостаточная, неполная или лживая информация — уже не вопрос политики или экономики, но вопрос выживания. При этом под обладанием информацией мы понимаем как собственно информацию о пандемии и вирусе, так и способность эту информацию проанализировать, критически воспринять, проверить и сделать корректные выводы. Это относится как к простым членам общества, так и к лицам, принимающим решения — будь то выборные политики или назначенные чиновники.
В ситуации принятия глобальных решений, имеющих жизненно важное значение для безопасности, кроме политических и экономических соображений играет роль также уровень образования и понимания ситуации, полнота обладания информации о ситуации.
Кризис COVID-19 особенно выпукло высветил то самое «новое средневековье», о котором социальные философы и антропологи активно писали на протяжении второй половины 20-го века (смотрите, например, Умберто Эко).
Пандемия, в том числе, кампания по дезинформации и сокрытию фактов, нанесла удар по глобальной системе безопасности и сотрудничества, перенеся тяжесть принятия решений и действий на национальные правительства, а также на каждого гражданина в отдельности. И тут оказалось, что в ситуации, когда медиа, государственные и научные каналы информирования подверглись атаке и операции влияния со стороны Китая, ничтожно малый процент населения и лиц, принимающих решения, оказались достаточно компетентны, чтобы скомпенсировать эту манипуляцию собственным системным знанием.
Большинство населения, да и лиц на ответственных постах, оказалось в роли «простецов» (по выражению Умберто Эко), которые имеют очень относительное представление о том, как устроен окружающий мир и как работает их собственный организм, что такое инфекция и как она передается, и называет вирусное заболевание «простудой». Конечно, предложение делать инъекции дезинфектора и облучать организм ультрафиолетом изнутри — это крайность, но COVID-19-диссиденство из той же сферы.
Возможно, это одно из последствий внедрения в общество концепции делегирования права суждения и влияния на принятие решений и управление экспертами, предложенное в последней четверти 20 века. В итоге жизненно-важные знания о мире оказались «ненужными» для «повседневной» жизни и работы. В том числе, как следствие, в итоге появляются свойственные «новому средневековью» «ереси» — теории заговора.
На таком фоне кампания по манипулированию и сокрытию информации с применением политического и экономического влияния, развернутая Китаем, имела абсолютно катастрофический эффект. Примерно через месяц после начала эпидемии, которую старались скрыть, мир спокойно наблюдал за кадрами из Уханя, где люди в защитных костюмах обрабатывали улицы, а дроны следили за тем, чтобы все выходили на улицу только в масках, но при этом самолеты продолжали везти туристов из Китая во все концы мира. Похоже, что лица, принимающие решения, на фоне недостаточности информации и нежелания ссориться с Китаем по экономическим соображениями, предпочли поверить в достаточность принимаемых мер предосторожности внутри этой страны, а граждане оказались заложниками информированных, некомпетентных решений и потоков дезинформации.
Всех, кто сомневался в честности и добросовестности китайских властей по управлению кризисом, кто сомневался в «естественно-рыночном» происхождении вируса, клеймили расистами, синофобами, следующими теории заговора, обвиняли в стремлении получить экономические и политические выгоды от атаки на Китай. На фоне показательной гуманитарной помощи другим странам к тому моменту, когда Китай начал выходить из эпидемии, а остальной мир начал в нее погружаться, это выглядело особенно эффектно — страна, быстро победившая врага, помогает остальному миру. Вопросы, как и почему оказался зараженным этот остальной мир, оказывались неполиткорректными.
Здесь посильную помощь Китаю оказала Россия, которая использовала COVID-19 для достижения своих политических целей по дискредитации демократического проекта в целом, и Евросоюза, США и НАТО, снятия санкций и проведения идеи он новом, «справедливом» переустройстве мира.
Практически единственными, кто мог бы остановить этот поток дезориентирующей общества дезинформации были представители науки, работающие в сфере эпидемиологии и вирусологии. И это также один из признаков «нового средневековья» — апелляция к авторитетам, некритичное следование их мнению.
Однако нынешняя мировая академическая система слишком зависит от политического и экономического влияния. В условиях недостаточности информации и материала, естественных временных ограничений и репутационных рисков, как минимум на начальном этапе эпидемии Китаю оказалось достаточно легко организовать давление на международные ученые круги по размытию степени опасности и особенно по отведению подозрения от утечки вируса из лаборатории в Ухане.
С нашей точки зрения, ущерб доверия к академической науке в результате этой операции влияния еще предстоит оценить, но уже сейчас очевидно, что этот ущерб дает почву для роста различных теорий заговора, атак на научную объективность и в итоге почву для дальнейших манипуляций со стороны заинтересованных сил.
Хакинг глобальной системы и восстановление порядка
Масштабы операции влияния по сокрытию происхождения и масштабов начального распространения еще предстоит оценить, однако уже сейчас становится ясно, что глобальная система информирования, безопасности и сотрудничества подверглась успешному хакингу, и ее предстоит восстанавливать и серьезно реформировать, в том числе, по защите от операций влияния.
Расследования показали, что изначальные предположения о том, что Китаю не удастся раскрутить в выгодную для себя сторону нарратив по COVID-19, что это «слишком большая история» оказались слишком оптимистичными.
Так, для продвижения собственных нарративов Китай использовал активность своих посольств в разных странах, ботофермы в Twitter, собственные глобальные медиа, цензуру в социальных медиа — словом, весь набор, применяемый в подобных операциях. При этом нарративы имели несколько направлений — контроль ситуации внутри Китая, благородная гуманитарная помощь пострадавшим странам, «естественное рыночное» «доказанное учеными» происхождение вируса, нарратив об экономической и политической конкуренции США с Китаем, американская конспирология и так далее.
Следует заметить, что все эти нарративы были амплифицированы российской национальной и международной пропагандистской сетью, так что Китай получил опытного союзника в этой информационной войне.
О степени проникновения дезинформации и агентов влияния мы можем только догадываться по появлению материалов разной степени странности, в том числе, как правильно писать о COVID-19, не нарушая норм политкорректности (в данной ситуации, сдвигая фокус с ответственности правительства КНР за распространение вируса в мире).
Особенно примечательна ситуация цензуры в Facebook историй и репортажей, связанных с COVID-19. Оказалось, что фактчекеры Facebook советовались с ведущим экспертом по проблеме Даниэль Андерсон, у которой, однако, был конфликт интересов — она давно и плотно сотрудничает с Ши Чжен Ли, главой той самой лаборатории в Ухане.
Именно Андресон заявила фактчекерам Facebook, что «невозможно предполагать, что вирус произошел из лаборатории в Ухане».
При этом в самой лаборатории в Ухане еще в декабре спешно прошли зачистки баз данных по опытам с SARS-CoV-2.
Примечательно, что несмотря на то, что Китай вроде бы согласился сотрудничать с международным расследованием о происхождении коронавируса, приглашения экспертам ВОЗ в Китай для работы на земле пока не последовало, а согласие на общее расследование Китай дал при условии окончания пандемии. В целом же официальные представители Китая считают международное расследование «политически мотивированным», отвлекающим от борьбы с пандемией.
В ситуации с COVID-19 репутация ВОЗ, как главного международного института по здоровью, оказалась под ударом. Сейчас часть стран и медиа уже в открытую обвиняют ВОЗ в сокрытии или преуменьшении масштабов кризиса COVID-19, и позднем объявлении пандемии, что вылилось в запоздалую реакцию многих государств, которые ориентируются на данные и рекомендации ВОЗ. Самым скандальным (вернее, поданным как скандальное) оказалось решение Администрации США заморозить финансирование ВОЗ на время расследования действий ВОЗ в связи с пандемией COVID-19. Китайские и российские медиа, при помощи других союзников, сделали все, чтобы дискредитировать это расследование, а также расследование по происхождению вируса.
Мы не хотим делать выводы о том, что на самом деле повлияло на работу ВОЗ до окончания расследования, однако исходя из нашей практики работы и знания о том, как устроено функционирование подобных международных организаций, можем сказать, что у Китая было много возможностей и каналов для влияния на работу этой организации, в том числе, по теме COVID-19.
Например, известно, что нынешний глава ВОЗ был выбран при сильной поддержке Китая. К моменту, когда вышел оригинал этой статьи на русском, появилась хронология действий ВОЗ по COVID-19 и взаимодействию с Китаем.
Некоторое представление о методах воздействия дает скандал, которые разразился в ЕС в конце апреля. Ряд медиа опубликовали репортажи о том, что Еврокомиссия была вынуждена под давлением Китая смягчить доклад о кампании по дезинформации, связанной с COVID-19, оказав, как утверждается, давление на дипломатов ЕС в Китае, напомнив, что Китай является важнейшим торговым партнером ЕС. Глава Еврокомиссии Боррель сначала утверждал, что документ не менялся, особенно под давлением Китая, затем глава Страткома службы внешних связей заявил, что было две версии документа — для внутреннего и внешнего пользования, и часть текста была изменена из-за «слабой обоснованности».
Аналитики отмечают, что правительства стран в Европе не готовы к конфронтации с Пекином, поскольку отношения сложные и Европа сейчас зависит от поставок оборудования и средств защиты из Китая.
Для нас даже перечисленных ситуаций достаточно, чтобы понять, насколько скомпрометированной и уязвимой оказалась международная, и, часто зависящая от нее, национальная система принятия решений во время кризисов.
Вся история с операциями влияния Китая, как и России, далеко не новая. Работа этих стран различается по стилистике и целям, но схожа в том, что существует налаженная система передачи дезинформации, манипулирования и давления для получения нужного результата. К сожалению, реакция на эти операции сильно запаздывает, так как по отдельности они кажутся не слишком большой угрозой для сильных стран. Проблема в том, что эта система внешнего влияния разрушает структуру управления ситуацией, и в случае кризиса такая слабость оказывается смертельной. Именно поэтому странам — участникам международной договорной рамки придется пересматривать и укреплять свою систему защиты от внешних влияний.
Для национального и регионального уровня становится очевидно, что в случае кризиса отвтетственность за быстрые решения и действия ложится именно на них. И эффективность предпринимаемых мер во многом зависит не только от того, насколько компетентны сами лица принимающие решения и профильные институты, но и от компетентности всего общества и от умения выстраивать взаимодействие с этим обществом, основанное на доверии и равноправном сотрудничестве. Безусловно, несколько уровней защиты от дезинформации и манипулирования должны присутствовать на национальном уровне — и на уровне государства и его институтов, и на уровне медиа, и на уровне общества, которое должно быть достаточно грамотным и компетентным для обращение с информацией, в том числе, во время кризисов.
И без исключения на всех уровнях — и международном, и национальном, и академическом — будет необходима долгая работа по восстановлению доверия общества.
Статья также доступна на Reform.by.
The article is available in English Global Crisis of Trust and Disinformation
