Александр Лукашенко не сомневается в том, что нормальные отношения с соседними странами будут восстановлены, о чем заявил во время визита в Островец. О том, на чем основана его уверенность, Reform.by поговорил с исполнительным директором iSANS Владом Кобецем.
– Лукашенко заявил, что уверен в том, что нормальные отношения Беларуси с Литвой и Польшей будут восстановлены. Эти заявления прозвучали на фоне продолжающихся недружественных шагов. Продолжается мигрантский кризис, также объявлено о возбуждении уголовного дела против неназванных должностных лиц Латвии. Что происходит?
– Мы видим, что уже несколько месяцев Лукашенко в свойственной ему манере посылает сигналы о том, что неплохо было бы открыть западный вектор. В его понимании это должно произойти на его условиях. Понятно, что ситуация, в которой Беларусь благодаря его же политике оказалась закупоренной в одну банку с Россией, в долгосрочной перспективе будет иметь плачевные последствия как для страны в целом, так и для власти самого Лукашенко. Он видит, что его обычная игра: посадить оппозицию в тюрьмы, пересидеть год-два, а затем вернуться к политике качелей и торгу политзаключенными – не сработала. Слишком велика тяжесть совокупности совершенных преступлений. Методы, которыми были подавлены протесты, и последующие репрессии оцениваются как преступления против человечности, а его согласие на использование территории Беларуси для вооруженной агрессии России против Украины практически лишило его возможностей для диалога хоть с кем-то из цивилизованного мира. Эта война уже привела к тому, что выдан ордер на арест Путина.
Пока ничего не известно насчет того, выдан ли ордер на арест Лукашенко, но, скорее всего, это вопрос времени, так как его рассматривают как соагрессора. В такой ситуации он не может чувствовать себя комфортно. Что, возможно, еще более важно – Беларусь в этих условиях уже не может быть полноценной транзитной страной для разных грузов, в том числе китайских. Трудности с пропуском грузов существуют на всех границах Беларуси со странами ЕС. Поэтому он пытается с помощью, как ему кажется, кнута и пряника нормализовать отношения, как это было раньше. Проблема тут в том, что предельно понятно, чего он хочет: беспрепятственного транзита грузов, снятия санкций… Но совершенно неясно, что он может предложить в ответ на это. Пространства для маневра у него намного меньше, чем было до 2020 и даже до февраля 2022 года. В какой-то мере он пытается позиционировать себя не как отдельно взятую проблему, а как часть оси зла Тегеран – Москва – Пекин, но неясно, что он для себя получает в такой конфигурации.
Очевидно, что Китай не будет за него вписываться, рискуя еще больше испортить отношения с Западом, а репутация Ирана и России совершенно однозначна. Возбуждение уголовного дела против латвийских должностных лиц – тоже действие такого рода. Это реакция на инициативы по привлечению его к ответственности за совершенные преступления. И он пытается сделать вид, что в эту игру можно играть вдвоём. Но проблема в том, что вес обвинений беларусского Следственного комитета и вес возможного ордера Международного уголовного суда, куда входят почти 130 государств, которые признают приоритет прав человека и верховенства закона, – немного разный, и игра получается не по весу.
– Вы говорите, что неясно, что он может предложить Западу и ближайшим соседям. Он упомянул освобождение политзаключенных, для которого должны сложиться определённые условия. Какие это могут быть условия?
– Конечно, он хотел бы вернуться к торговле политзаключенными, как это было в минувшие годы. При этом и способность к торгу с его стороны вызывает огромные сомнения. Совершенно понятно, что он не предложит освобождения всех политзаключенных, или даже части публичных политзаключенных, которые, по его мнению, представляют наибольшую опасность. При этом, в ответ он наверняка потребует снятия наиболее серьёзных санкций, наложенных на «Белавиа», калийные удобрения, отменить все препятствия на пути транзита грузов. Крайне сомнительно, что сегодня у него достаточно суверенитета для того, чтобы выпустить даже не всех, а какую-то значительную часть политзаключенных.
Во-первых, его не поймут собственные силовики, которые старательно сажали этих людей, и от которых он сегодня прямо зависит. Во-вторых, ему моментально позвонят из Кремля и спросят, что это он такое задумал. Потому что репрессии в Беларуси – не только дело Лукашенко, но и в каком-то смысле обязательство перед Кремлём. Они должны быть даже жестче, чем в России, чтобы никто даже не подумал сопротивляться и смешивать планы Кремля. Поэтому сомнительно, что он сможет положить на стол освобождение политзаключенных, даже если со стороны Запада поступит сильное предложение. Напротив, в ответ Лукашенко выдвинет еще одно условие, которое будет касаться минимизации поддержки и, можно сказать, пессимизации беларусских сил демократического транзита, которые работают из Литвы и Польши. В ближайшее время произойдёт увеличение количества информационных атак и прочих провокаций против них. Его прокси и пропагандисты будут очень много говорить, что это неправильные силы, коррумпированные, что они наносят ущерб и Беларуси, и Литве, и Польше, и препятствуют установлению нормальных отношений между странами.
– Лукашенко также рассказал, что ведутся переговоры по закрытым каналам. В то же время он не ждет изменений в политике Польши после парламентских выборов. Недавно Тихановская призвала Запад воздержаться от переговоров с Лукашенко. Значит ли, что политики, заинтересованные в диалоге с Лукашенко, которые вынуждены были молчать после 2020 года, могут активизироваться?
– Каналы закрытой коммуникации существуют всегда и сохраняются даже между воюющими странами. Всегда существуют и люди, готовые на диалог любой ценой. Всегда есть люди, которым кажется, что ничего не происходит, санкции не работают, поэтому нужно сделать хотя бы что-то или как-то иначе. Видимо, рассчитывая на такое явление по принципу «разделяй и властвуй», он решил зайти с этой стороны и дать пас польской оппозиции, которая сейчас пришла к власти. Тем более, у Лукашенко получается взаимодействовать с венгерским правительством Орбана, в Словакии пришел к власти прокремлёвский Роберт Фицо… Возможно, у него возникло ощущение, что вот оно – он пересидел, и теперь начнётся потепление, а пришедшая новая власть в Польше автоматически откажется от всего, что делала старая. Видимо, ему не сказали, что в политическом классе Польши поддержка сил беларусского демократического транзита является предметом двухпартийного консенсуса.
– В последнее время раздаётся всё больше голосов о том, что нынешняя фаза войны в Украине закончится не на условиях Украины, а в результате переговорного процесса. Удастся ли Лукашенко оказаться за столом переговоров в таком случае?
– Безусловно, он будет к этому стремиться, причем он будет стремиться не просто подносить кофе, а быть именно за столом переговоров. К тому же о том, что Беларусь должна быть стороной переговоров, утверждали в Кремле. Но тут не всё зависит от желаний Кремля и Лукашенко. Всё же, мяч в деле начала переговоров на стороне Украины и её партнёров. Поэтому вряд ли Лукашенко удастся поприсутствовать на этих переговорах. Но даже если он там окажется, вряд ли это существенно на что-то повлияет. Потому что как только ситуация в Украине каким-то образом разрешается и становится более-менее понятной, его положение, наоборот, будет еще более шатким. Потому что Кремлю Беларусь в качестве номинально независимой станы с Лукашенко во главе нужна во время войны: для обхода санкций, производства продукции военного назначения, размещения и обучения военных, нанесения ударов с максимально невыгодного Украине плацдарма. То есть, он нужен как условно независимая сторона только во время вооруженного конфликта, и заинтересован в максимальном его затягивании. Что с ним будет после завершения горячей фазы конфликта и условной нормализации – бабушка надвое сказала.
Статья написана для Reform.by
The article is available in English Vlad Kobets: Lukashenka has nothing to offer the West
