Поражение Кремля в войне с Украиной по итогам месяца войны имеет военное, политическое и моральное измерения.
Если говорить о политическом поражении, то оно заключено в том, что многолетние программы полностью разрушены. Перечислим лишь восемь наиболее заметных.
1. «Русский мир». Примерно с 2005 года Кремль конструировал продвижение в разных странах мира с опорой на соотечественников. Это были разные способы работы, в зависимости от страны, например, во Франции с опорой на аристократию — потомков старой эмиграции, а в Латвии с опорой на большое русское меньшинство. Однако в целом это была рамка, которая позволяла в разные годы встраивать в себя многочисленные манипулятивные проекты — и «Бессмертный полк», и «Ночных волков», и Конгресс русскоязычной прессы за рубежом, и церковные мероприятия, и многое другое. Теперь это все абсолютно токсично. Сама концепция «русского мира» теперь синоним агрессии.
2. «Евразийское пространство». Развалилась не только концепция «Европа от Лиссабона до Владивостока», о чем недавно прямо сказал Вольфганг Ишингер, ветеран немецкой дипломатии, но агрессия наносит тяжелый удар по концепции «евразийского пространства» как зоны особого сотрудничества. И если до войны Кремль мог считать себя экономическим и политическим лидером Евразии, то теперь это страна-агрессор под санкциями, которая вместо кооперации создает проблему «вторичных санкций» для всех ее контрагентов в Евразии.
3. Выход из международных организаций или приостановка участия в течение первого месяца войны привела к тому, что надолго блокированы все многолетние дипломатические проекты Кремля. ОБСЕ, Совет Европы, взаимодействие с региональными союзами — северных стран, Арктическим союзом, МВФ, Всемирный банк и даже ВТО, Россия выбывает из крупных спортивных федераций, международных культурных ассоциаций. Последствия этой автаркии легко прогнозировать: произойдет глубокое отставание в понимании реальных мировых процессов.
4. Кремль окончательно потерял возможность своей игры в «партнеров», которую он успешно вел много лет. Окончательно рухнула концепция борьбы Москвы за свои национальные интересы в спарринге с США, Евросоюзом, международными организациями и альянсами. Агрессия обрушила саму концепцию национальных интересов и ее отстаивания в диалоге с «партнерами», которую продвигал Кремль в течение 15 лет.
5. Кремль потерял всю среду симпатизантов в лидирующих странах. В первую очередь, такие политически и экономически влиятельные среды были в Германии, Италии, Франции, Греции. Вся среда политических коммуникаций, построенных вокруг таких гигантов как немецкий Сименс или французский Total, все многолетнее продвижение РЖД, Росатома и других российских госкорпораций — разрушена.
6. Высокие нефтяные доходы позволяли Кремлю, начиная с 2005 года, активно привлекать известных иностранных ученых, предлагать совместные проекты российским ученым, давно работающим за рубежом. Даже после 2014 года сохранялись эти научные коммуникации, а они были очень важны не только для имиджа России, но и для реальной модернизации многих продвинутых отраслей науки. Агрессия разрывает все эти связи. Вся эта 15-летняя долгосрочная стратегия пошла под нож.
7. Россия потеряет больше половины всей той среды, которая обеспечивала развитие так называемых «креативных индустрий». А они играли большую роль в последнее 15-летие. Они влияли на внедрение новых социальных практик не только в крупных городах, но последние годы и в средних. Создавали благоприятную среду для молодежи. И связывали Россию с остальным миром, минуя всю проблематику политического устройства. Агрессия и экономическая блокада подрывают и контакты, и возможности финансирования этой среды.
8. Имеется также и совершенно очевидное политическое последствие неудачной военной операции для дальнейшего развития силового блока РФ. Российская армия покрывается позором на глазах всего мира. Политическое планирование этого вторжения представляет собой грандиозный фейл, в который в качестве главного актора оказалась вовлечена армия. Через месяц войны всем, кто находится вне зоны влияния кремлевского телевидения, хорошо видно, что армия оказалась в положении военного преступника вместе с политическим руководством в Кремле.
Вместе с искусственными кремлевскими стратегическими программами, рассчитанными в прошлом на различные гибридные формы проникновения в глобальные институты и их повестку, гибнут и вполне реальные и плодотворные формы сотрудничества последних 15 лет постсоветского развития России. Все это ставит вопрос о том, каким образом, с помощью каких концепций Россия в дальнейшем сможет преодолеть колоссальные последствия этой политической катастрофы. Такого масштаба переломные события, как эта агрессия, исключают возможность просто вернуться к старым концепциям или их отдельным элементам. Потребуется новый политический язык для стратегий преодоления последствий. И он потребуется уже очень скоро.
Александр Морозов, аналитик iSANS, политолог, философ, преподаватель Карлова Университета, Прага.
Статья подготовлена iSANS специально для Reform.by.
The article is available in English The political defeat of the Kremlin and its consequences. Eight points